Сеанс [= Тайна замка Роксфорд-Холл ] - Джон Харвуд

Два экипажа должны были вернуться за нами в одиннадцать часов, чтобы отвезти в Вудбридж: их кучера, как я поняла, отказались ночевать в Холле. Я совершила самые примитивные омовения в ледяной воде и оставалась в своей комнате как можно дольше, хотя делать мне там, после того как я упаковала свои вещи, было совершенно нечего — только мрачно размышлять и дрожать от холода. Несмотря на то, что я сделала все возможное, чтобы прилично выглядеть, я чувствовала себя неопрятной и растрепанной, а потускневшее зеркало над каминной полкой никак не могло улучшить мое настроение.

В конце концов холод и голод заставили меня выйти во мрак лестничной площадки и направиться к библиотеке, где остальные члены группы завтракали чаем и подсушенными хлебцами у горящего камина. Мучительно стесняясь, я заверила всех, что совершенно оправилась от вчерашнего обморока и прекрасно спала всю ночь, затем позволила им усадить меня у огня, а Эдвин и Вернон Рафаэл принялись ухаживать за мной словно официанты, причем я сразу ощутила меж ними (по крайней мере со стороны Эдвина) некоторый антагонизм.

— Мне очень хотелось бы знать, мисс Лэнгтон, — сказал Вернон Рафаэл, когда я отказалась съесть еще что-нибудь, — каково ваше мнение о моем вчерашнем изложении. У меня создалось впечатление, что вы нашли его не вполне убедительным.

— Я… я нашла то, что вы сказали о Корпелиусе Раксфорде, весьма убедительным, — ответила я, надеясь, что он не станет расспрашивать меня дальше.

— Но?.. — настаивал он.

Эдвин бросил на него сердитый взгляд; я сознавала, что все остальные ждут моего ответа.

Если сейчас я не буду верна Нелл, подумала я, мне уже никогда не хватит смелости ее защищать.

— Я считаю, что Эленор Раксфорд невиновна, — сказала я. — Я думаю, что все видимые улики против нее были измышлены Магнусом Раксфордом, включая и пепел в доспехах. Я не верю, что он погиб. — Ропот потрясенных голосов прокатился по комнате. — Вы несомненно отбросите это как праздную дамскую фантазию…

— Скорее всего я так бы и сделал, — сказал Верном Рафаэл, — если бы вы не позволили мне увидеть те отрывки из рассказа Джона Монтегю. Какие еще свидетельства у вас имеются?

— Этого я не могу вам сказать, — ответила я, от всей души желая, чтобы мой голос не так сильно дрожал. — Я… обязалась хранить тайну.

— Но, мисс Лэнгтон, если вы обладаете свидетельствами, доказывающими правоту ваших слов, разве не ваш долг представить их публично?

— Они пока еще недостаточны для того, чтобы убедить суд или хотя бы кого-то, кто уверен, что Эленор Раксфорд виновна, — возразила я, чувствуя, что скольжу к самому краю пропасти.

— Однако они убедили вас, мисс Лэнгтон, — продолжал он настаивать. — Неужели вы не можете сказать нам, почему?

— Я не могу больше отвечать на ваши вопросы, мистер Рафаэл, могу лишь сказать, что моим самым большим желанием стало увидеть, как будет доказано, что Эленор Раксфорд невиновна.

На миг все смущенно смолкли, а затем, словно по молчаливому сигналу, мужчины поднялись с мест и принялись собирать свои вещи.

Я снова ушла к себе в комнату, намереваясь оставаться там до той поры, когда прибудут экипажи, однако оказалось, что мне невыносимо такое заточение. После нескольких минут беспокойного хождения взад и вперед по гостиной я решила в последний раз взглянуть на ту комнату, которую занимала Нелл. Выходя на площадку, я заметила, как в тени лестницы на противоположной стороне открывается дверь кабинета и оттуда выходит высокий человек — доктор Давенант. Он посмотрел в сторону библиотеки, как бы желая убедиться, что за ним никто не следует, уверенным шагом прошел через площадку и исчез в коридоре, ведущем к спальням. К тому времени, как я подошла ко входу в коридор, звук его шагов уже стих. Останавливаясь у каждого поворота, чтобы прислушаться, я шла как можно бесшумнее, пока не увидела дверь в комнату Нелл. Из двери падал бледный свет, колеблясь на пыльном полу коридора, и — пока я смотрела — этот свет пересекла какая-то тень. Меня охватил суеверный страх, я повернулась, чтобы бежать, но нога моя оскользнулась на упавшей на пол штукатурке, и под ней громко скрипнула половица. Тень стала еще темнее и, казалось, поднялась по противоположной стене: передо мной появился доктор Давенант.

— Ах, мисс Лэнгтон! Простите, если я напугал вас… и взял на себя смелость обследовать ваш дом. Это, как я понимаю, та самая комната, которую занимала Эленор Раксфорд?

Сейчас на нем не было темных очков, и его глаза чуть поблескивали в свете, падавшем из открытой двери.

— Да, сэр, это ее комната.

Он сделал жест по направлению к открытой двери, словно приглашая меня что-то осмотреть, и отступил в сторону, чтобы дать мне пройти. Вежливость побудила меня подчиниться его приглашению вопреки инстинктивному нежеланию это делать и мгновение спустя я стояла у письменного стола Нелл, а доктор Давенант оказался между мной и дверью.

— Что такое вы хотели показать мне, сэр? — спросила я, не в силах подавить страх, дрожью отдававшийся в моем голосе.

Выражение его лица трудно было прочесть из-за скрывавших его бороды и усов, но мне показалось, что я разглядела в глазах доктора искорки усмешки. Глаза его были такими темными, что радужки почти сливались со зрачками — настолько они казались черны. Я подумала, что это, возможно, и есть результат причиненного ему увечья.

— Несколько минут тому назад я нашел ваши замечания весьма стимулирующими, побуждающими к действию, — сказал он, спокойно проигнорировав мой вопрос. Его голос показался мне более глубоким и звучным, чем я его помнила. — Вы сказали, как мне представляется, что обладаете доказательствами того, что скорее Магнус, а не Эленор Раксфорд, является виновной стороной, однако вы связаны обязательством хранить тайну… Я не мог не задуматься над тем, кому же вы могли дать такое обязательство.

— Я не могу сказать вам это, сэр.

— Вот именно, мисс Лэнгтон. Только мне пришло в голову, что — если бы вам удалось отыскать Эленор Раксфорд — сохранение тайны было бы в высшей степени оправданно, поскольку ей по-прежнему грозит смертная казнь.

Он говорил вполне любезным, даже не очень серьезным тоном, но в его голосе звучало еще и что-то вроде насмешки. В раме двери он, казалось, высился надо мной словно башня.

— Вы глубоко заблуждаетесь, сэр. — Я не решалась попросить его дать мне пройти, опасаясь, что он откажется.

— Понимаю. — Взгляд его переместился с моего лица к кроватке в ее унылом алькове. — А что, как вы полагаете, стало с ребенком?

Сердце у меня сжалось, и на миг язык прилип к гортани.

— Я не могу, сэр… Вы не должны заставлять меня. А теперь, прошу вас…

— Мисс Лэнгтон, выслушайте меня. Ваше желание доказать, что Эленор Раксфорд невиновна, весьма похвально, но предположим, что вы неправы. Женщина, способная убить своего ребенка, способна на что угодно.

— Но она не…